Институт стоит на ушах. Неожиданно нагрянули высокие гости. Сама
генеральный секретарь совета со свитой. А я так устала от всего, что даже
не волнуюсь. Абсолютно. Даже когда высокие шишки заполняют мою комнату.
Генсек что-то говорит шефу, та уводит экскурсантов, а мы остаемся с глазу
на глаз.
- Хотите кофе? - спрашиваю я генсека. - Растворимый, без сахара.
Сахар кончился.
- Хочу, - неожиданно соглашается она. Готовлю кофе, разворачиваю
пакет с бутербродами.
- Тони... Можно, я вас так буду называть? Вы поддерживаете нашу
партию?
- Нет. Партию стабилистов я не поддерживаю.
- Но вы нам не враг?
Задумываюсь на целую минуту. Враг... Враг - это как-то... слишком
серьезно. Это когда зубами в горло.
- Наверно, нет. Я голосовала за реалистов, хотя шансов у них не
было. А вас, стабилистов, я просто боюсь. Вы слишком долго сидели в
оппозиции, теперь дорвались до власти, и начнете с ошибок. Вас будет
кидать из крайности в крайность, вас будет заносить как машину на льду.
Очень скоро вы потеряете популярность и наверняка проиграете следующие
выборы. Простите, что я говорю неприятные вещи, это профессиональное.
- Нет, это как раз хорошо. Лести я наслушалась. Тони, вы получили
очень опасный для нас документ и не опубликовали его. Почему?
- Потому что стало бы еще хуже. Смотрите! - вывожу на экран таблицы
и графики. - Видите, насколько возрос бы индекс недовольства? Начались
бы погромы, битье стекол...
- Уже бьют.
- Значит, начали бы стрелять! - рявкаю я и с тайным злорадством
наблюдаю, как вытягивается лицо генсека. - Да, поздравьте тактический
отдел за идею подсунуть мне командировку в питомник. Это была
великолепная импровизация.
- Но вы догадались и перепоручили дело Ларме.
- Вы сейчас пьете кофе в аналитическом отделе. Это мозг института,
- улыбаюсь я, играя непонятно кого.
- Вам не нравится наша программа, наша партия, но из высших
соображений вы не стали совать палки в колеса, - заключает генсек. - Я
предлагаю вам возглавить аналитический сектор нового правительства.
Ух ты... Чур меня, чур!
- Я пока не собираюсь менять место работы. И мне не нравится ваше
резко отрицательное отношение к прогрессу и науке.
- Реалисты выбрали прогресс. Нам приходится играть на его недостатках.
Это политика, Тони, ничего больше. И будем честны: нельзя гнать прогресс
как лошадь на скачках. Иногда нужно остановиться и оглядеться - а туда
ли мы скачем? В общем, если надумаете - место за вами. Придется, правда
переехать на Семь Холмов. Поближе к резиденции правительства. У вас будет
небольшой особнячок, служебная машина. Там имеются отличные ясли и детские
сады с полным пансионом.
- Заманчиво, очень заманчиво... А вы не пробовали предложить эту
должность Ларме?
- Хорошие у вас бутерброды. А кофе - дерьмо. Я пробовала говорить с
Лармой. Она очень вежливо и мягко выставила меня за дверь.
О деле больше не говорим. Пожираем сонькины бутерброды и запиваем
дешевым растворимым кофе. Я бы сейчас сожрала кусок пластилина с опилками
- и вкуса не почувствовала. Несмотря на все, эта женщина мне чем-то
симпатична.
- Если не секрет, на чем прокололись в питомнике? - спрашивает она,
оглянувшись на дверь и облизывая пальцы.
- На трелевочном тракторе. Мурашей я обнаружила ночью, а в восемь
утра рабочие уже рубили просеку. Не могла дирекция так быстро договориться
с лесничеством. А в общем, я довольна командировкой. Интересно было.
На прощание генсек оставляет мне визитную карточку и говорит условную
фразу, которую я должна сказать телефонистке.
Гости уезжают, а у меня начинается запоздалая реакция. Сижу, дрожу,
тупо смотрю в стену. Меня хотели купить с потрохами. За дом, машину и ясли
для звереныша. Осмотрели, побеседовали и хотели купить. Утром я абстрактно
ненавидела генсека стабилистов, а расстались почти друзьями. Я не поддалась
на уговоры, но это случайность. Испугалась ответственности, струсила, или
по идейным соображениям? Да всего понемногу.
Вскакиваю, вру Лолочке-секретарше, что ухожу в местную командировку,
и бегу в парк нервы успокоить. Марширую по дорожкам и лужам чуть ли не
бегом. Ветка хлещет по глазам. Зачем-то хватаю ее и начинаю ломать. Ветка
сопротивляется. Выкручиваю яростно и самозабвенно. Прохожие удивленно
косятся на меня. Наконец, измочаленная ветвь летит в кусты. Вместе с ней
куда-то улетает ярость, подавленность и неуверенность. Почему, когда дело
касается работы, так просто разложить все по полочкам? А как прихватывает
за живое, мозги в кучку... Аналитик, блин! Проблема-то стара как мир. Пусть
случайно, но я выбрала верную сторону. Ларма говорит, трудно совершить
только первый Поступок. Типа того, что трудно помирать только первый раз.
И хватит об этом. Глубокий вдох - и полный выдох. Я спокойна. Лапки
перестанут трястись, и буду совсем спокойна...
Дома рассказываю обо всем Соньке.
- Тони! Ты молодчина! Я тобой горжусь! - кричит она и бросается мне
на шею.
Через три дня ясли и вся больница знают, что генсек ела сонькины
бутерброды.
